- Держи голову прямо!
Какие простые истины я должен раскрывать этим так называемым актрисам. Будь моя воля, половину выкинул бы, прямо с балкончика на втором этаже, оттуда такой живописный вид открывается. И набрал бы новых, гибких, хлестких, как ивовые веточки. И немых, желательно.
- Спину, спину! Ты хочешь, чтобы платье собралось, и у тебя появился очаровательный горб? А что, тебе пойдет!
Она чуть не плачет, а мне плевать, плевать! В ближайший час я ее царь, господин, повелитель, далее по списку в порядке общей очереди. Это я получу по шее, если кружевная подвязка чулка опустится чуть ниже, чем она должна быть. Это мне отчитываться за мятый подол. Это мне в кошмарных снах будут являться расшнурованные корсеты. Потому что это может случиться с кем угодно, только не со мной! И не с моими творениями.
Я о платьях, разумеется.
- Пройдись вперед, вот так! Не цепляй каблуком подол!
- Но он слишком длинный, и я хотела бы…
- Да плевал я на твое желание, - отмахиваюсь, как от назойливой мухи. Она идеальна, хоть некоторое время назад была столь же далека от совершенства, сколь близок был я к состоянию неистового бешенства.
Как же все-таки вещи меняют людей. Что бы они не говорили о своем совершенстве, сколь бы высоко не задирали нос, но любое существо в обнаженном виде уродливо. Дрожит от малейшего дуновения ветра, тогда как в складках воротника он с комфортом устраивается и перестает терзать нежное создание. А капли дождя резвятся на полах шляпки. А лучи солнца? Вы видели, нет, вы точно видели? Замечали ли вы когда-нибудь, как сладко спится им на подоле юбки?
Каков будет ваш отрицательный ответ?
Я отточенными до автоматизма движениями привожу актеров в надлежащий вид. Они ненавидят меня, но только благодаря мне зритель оценит их. Кого-то встречают не по одежке? Ой, да не смешите меня.
Я слишком расслаблен, чересчур глубоко засел в неге вдохновения, что пропускаю мимо ушей первый, второй, третий звонок. Отчего-то позволяю смазливому мальчишке расстегнуть пуговицы моей рубашки. Потом, он получит ответ на свой негласный вопрос потом, после спектакля, возможно, если я запомню его лицо, а сейчас…
Сейчас я сделал все, что мог для этих безнадежных, и готов вдоволь насладиться…
- Стойте, а где? – еще никогда меня столь нагло не обрывали на полуслове.
Еще никогда я не получал столь болезненного удара в спину.
Еще никогда отребья сцены не поднимали руку на то, что я сотворил.
До сегодняшнего дня.
Я вижу, как стройные ножки порхают по сцене, вижу обтянутые кожаными ремешками щиколотки.
Но я не должен их видеть, так как подол платья полностью скрывал этот ужас. Право, ноги могли бы быть прямее, а щиколотки тоньше, много тоньше. Именно поэтому  я и выбрал это платье!
- А она взяла ножницы и…
- Да что ты говоришь!
- Он будет в ярости!
О нет, мои дорогие курочки. Я буду в бешенстве. Я уже в бешенстве.
Я провожу на сцену вас, ваших партнеров, и вряд ли кто-то еще осмелится пойти против моего слова. Право, я не виноват, что в состоянии крайнего расстройства зрачки мои расширяются до размеров чуть ли не чайных блюдец.
А ты танцуй, моя дорогая. Ты должна сыграть превосходно свой последний спектакль.
Вдруг случится так, и тебя все же запомнят?

Отредактировано Костюмер (2013-08-01 23:12:18)